И вот я жду ее, жду, не выключая мотор и нервничая. Мне же еще как-то успеть до ночи вернуться домой: там кошка одна. А Лена все никак не возвращается и явно увлеклась торговлей. Тем более что говорящие платья, убалтывая покупателей, пошли на ура. Полустанок на глазах разрастался в оживленный и зычный базар, наполненный пестрой толпой покупателей, которых перекрикивал сам товар.
– Кишмищ! Кишмищ! – кричал кишмиш.
– Солоный миндал, жарен в золЯ! – орал миндаль.
– Шашлик–машлик! Свежий баранин и печен овца! – шипело, брызгаясь соком в синем дымке, жарящееся мясо.
Я глянул на показатели и ужаснулся.
– Лена, у меня горючее на исходе! – кричу, но низкий мой голос тонет в базарном гвалте. Тогда я стреляю в небо.
– Возвращайся один! – кричит Лена в ответ, отвлекшись на миг от воркования с каким-то типом в цветастом тюрбане. Она всегда этим славилась.То официант, то таксист, то олигарх, то проходимец с витиеватым кинжалом.
Ну я и поехал. В конце концов, у меня дома кошка голодает, я везу ей консервы, а ехать в несусветную даль.
На фривее я, конечно, запутался. Мне казалось, я ездил этим маршрутом тысячу раз, и вот на тысяча первый что-то предательски изменилось.
