Не выходит из головы выкрик рано ушедшего от нас valbe: "Две индульгенции по цене одной!" С надеждой на возвращение и новые выкрики.
Посетила также плоская, но цельная мысль: ничто не делает нас такими несчастными, как жажда счастья.
Плоскость не требует доказательств: жажда не является своим утолением, а утоление лишает желания. Кто будет спорить с этой леммой?
Еще площе: текст как инструмент самосоздания. В том смысле, что автор - дитя текста. И даже внешне - его производное. Тонкий текст аристократизирует черты лица, грубый - демократизирует. Метафора как лицевая скульптура. Сентенция как косметическая операция. Ритм как крем. Мысль как поднятие лица.
Не в многих женщинах искать единственную, но в единственной - многих. Особенно, когда нет выбора. То же и со словом.
