Кто не узнает автора этой строчки? Никто. "Это, конечно же, автор, мягко говоря, небезызвестного, Превращения"! - воскликнет читатель. И будет прав. Почти. Меж тем, как выражаются передовые люди, не совсем. Эта строчка, которая действительно была бы уместна при описании мучительных ощущений ожученного Грегора Замзы, принадлежит другому писателю, не менее известному, чей крепкий коллектив "классических" рассказов составил некий канон, вернее, кокон, кочующий от сборника к сборнику, в то время как целый ряд блистательных произведений остался на периферии читательского зрения.
В рассказе, из которого взята строчка, вихрится циклическая круговерть бреда, типичная для хоррора, но это не хоррор. Не знаю, удавалось ли еще кому с такой необычайной легкостью, почти воздушностью сочетать трагизм, спокойствие, комизм в одном флаконе. В его лучших (не обязательно из герметического кокона) рассказах обычно присутствует эта дурманящая взвесь. Ритмически безупречное "сух, слаб и певуч" оставляет вопрос о сухости и певучести - штрих, выдающий тот факт, что рассказ писался 27-летним человеком.
Название рассказа состоит из трех букв. Существовал рассказ другого писателя под тем же названием и, более того, с почти идентичным сюжетом, подаренный автору "нашего рассказа" незадолго до написания последнего. Об этом первом авторе наш автор отозвался в письме третьему: "Мне Х положительно нравится". Название - болезнь.
