Годами мы сидели, вернее, лежали сложа руки и претерпевая муки. Годами никто из нас не осмеливался выйти один на один с мусорной машиной. Годами мы шептались об этом в кафе Urth и перед киносеансами в Arclight. Но не таков оказался Роман Генн. Он не просто поднялся, качаясь, с постели, чтобы с балкона тихо вымолвить что-то, кончающееся на “ать”. Маэстро выскочил на улицу в чем был, как Архимед, набрал скорость, как Еврипид, и совершил нападение на опасного монстра, как Дон Кихот. Состоялся поединок равных и (внимание: спойлер) Роман Генн зарезал дракона. Как, извините, Ланселот.
Как только слух (или апокриф?) об этом поступке донесся до заткнутых ушей редакции, наш корреспондент ни свет, ни заря выехал в Пасадену вечерним поездом и задал карикатуристу, художнику и солдату лобовые вопросы.
Роман, не все верят, что живой человек может выйти против мусорной машины. Расскажите из первых рук, как это было?
Прежде всего хочу почтить память тех, кто не вернулся из нелегкой битвы с Пасаденским Мусором. Помянем тех, кто на ранней стадии нашей борьбы выходил, вооруженный порой лишь бутылкой недопитого с вечера коньяка и, близоруко щурясь, бросался на железного исполина. Сейчас это больно вспоминать, но избалованные не убираемыми годами московскими помойками, мы оказалось не готовыми к этой войне.
Насколько я понимаю, ваши детство, отрочество и юность прошли в Москве. Помойка, МАХУ памяти 1905-го года, 5-е отделение милиции, Мавзолей, американское посольство... Был ли у вас наработан какой-то боевой опыт на родине? Быть может, с поливальной машиной или соседским пылесосом?
Безусловно. Без военной подготовки, полученной еще в детстве, я был бы бессилен в новых схватках с действительностью. Вспоминается случай, когда при помощи пылесоса “Тайфун” я собрал всех квартирных мух. Мое поколение, т.е. дети 70-х, должны их помнить: жирные, покрытые переливающейся изумрудной броней. Мухи быстро реорганизовались в ударную группу, и как только я из чисто гуманных побуждений приоткрыл их тюрьму, вернули утраченные позиции. Это указало мне на несовершенство мира.
В Москве, помнится, была сильна мафиозная структура дворников.
С дворниками отношения сложились открытые, человеческие. В ответ на регулярно организуемые мною поджоги помойки они лишь добродушно улыбались: "Когда уже этот &@%^&$ еврей свалит наконец в свой ИзраИль?
То же говаривали и бубнящие подъездные бабки, на которых я сбрасывал пакеты с водой.
Так я и думал. Ведь то, что вы совершили в Пасадене, было по силам только человеку с богатым антисоциальным опытом. Как это произошло? Вы мирно спали после вчерашнего заказа. В котором часу вы услыхали рык чудовища и что было дальше?
Враг нападал en masse и всегда внезапно. По средам, в 7:10 утра мирное поквакивание опоссумов сменялось на зловещий скрежет железных щупалец и леденящее душу бибиканье. Метание пустых бутылок в машинное отделение (совет ветеранов) не помогало, ибо мотор у Монстра для защиты экипажа локализуется спереди, наподобие сионистской "Меркавы". Ненормативная лексика народов мира, щедро пущенная мною в ход, отлетала от машины, как здравый смысл от головы второго секретаря обкома комсомола. Ситуация казалась безнадежной...
Необходимо было иное стратегическое решение. Узнав, что за помойный терроризм ответственен 97-летний соседский лендлорд Германас Рейхеун, я предложил ему проехаться до центра Визенталя и выяснить, не залежались ли где награды героя. Хмуро поинтересовавшись в ответ, что потребуется для моего счастья, он быстро пошел на компромисс. Бачки были передислоцированы на почтенное расстояние, а время сбора урожая перенесено на 2:30.
Не могли бы вы дать напутствие молодежи?
Урок молодым: истребить Помойку (так Роман называет Мусорку – ред.) как явление жизни, увы, невозможно. Но возможно добиться, что получать удовольствие от нее будет любимый вами сосед. Действуйте, исходя из особенностей рельефа местности! И хотя по кустам еще ползают недобитые карлсоны всех мастей – листодуи, а по веткам снуют недорезанные сучкорубы, – наше дело правое и победа будет за нами!
Роман Генн охраняет границу между сном и
реальностью.
