Да-да, именно так: двадцать пять лет тютелька в тютельку, не меньше и не больше, а как пить дать двадцать пять стукнуло герою книги, которую вы, дорогой читатель, держите в руках, в тот поистине незабываемый, памятный день недели, ибо как раз на этот предсубботний день, - кажется, это была пятница, да-да, определенно пятница! - и пришелся 25-й день рождения упомянутого юноши.
(Желающих продолжить нескончаемое начало вышеназванного романа о пробуждении юноши (см. "Тютелька") милости просим оказать любезность и сделать это тут):
Он сжимал свою телефонную трубку своими руками в районе ладоней, не доводя сжатие ни до локтей, ни до плеч.
Но мы немножко отвлеклись. Итак, вперед, любознательный читатель!
И длинные звуки гудков, которые телефонная станция посылала с определенными временными промежутками ему в слуховой аппарат посредством правого уха для распознания соответствующим мозговым центром головного мозга в эту, кажется, пятницу, неоспоримо свидетельствовали, что с такой же частотой звенящие звонки где-то в далекой, родной с детства и даже ранее, квартире на другом конце этого большого городского населенного пункта звенят в тишине, ибо никто не отвечал ни голосом, ни даже с электронной помощью прибора автоответчика.
Он с предельной ясностью понимал, что сигнал, раздававшийся в трубке,
является тем самым импульсом, который способен пробудить в телефонном
аппарате его матери на том конце провода совершенно другой, звонкий,
раскатистый, переходящий в эхо звук, умирающий затем в самых отдаленных
уголках помещения и вновь воскресающий, подобно некоему аграрному
божеству. В то же самое время исходный трубочный гудок, со всей силой
неизбывной предопределенности, которую, что ни для кого не секрет, так
часто бывают способны продемонстрировать ординарные акустические сигналы,
должен исчезнуть, чтобы вновь обрести свою обновленную переливчатую плоть
в телефоне его родительницы - в мгновение ока преодолев расстояние,
отделяющее этот аппарат от другого, первого, со снятой трубкой и не
затихшим еще в ней гудком - в телефоне женщины, ровно двадцать пять лет
назад раскинувшей свои кости на той невидимой игральной доске, где звуки
могут передвигаться по диагонали или буквой «г» с одной клетки на другую.
